Ментальные копулы.

Копула (от лат. copula – соединение, связка) — этот термин, в значении некоторой социально-индивидуальной общности, придётся ввести для обозначения предмета дальнейших размышлений.

Копулы в социальном смысле — это ментальные объединения людей, примерно от 10 до 30 человек, идущих по жизни вместе. Костяк копулы, как правило, родом из детства, порой — даже с детского сада. Постепенно, в школе, в институте или техникуме, в армии, затем на работе, на отдыхе — копула очень медленно прирастает новыми членами. Копула не является лишь объединением одного поколения — она может переходить во времени из поколения в поколение. Конечно, со временем кто-то из неё выпадает, но это в большинстве случаев не является разрушительным для копулы. Родственные души по жизни — это копула.

Что принципиально и системообразующе для копулы — это нахождение в ней людей с очень разным социальным статусом, профессиями и достатком, с очень разными кругами обычного повседневного общения, даже с весьма расходящимися мировоззрениями и привычками… но! Они идут вместе сквозь десятилетия, с удовольствием общаясь и поддерживая друг друга, обогащая друг друга духовно и культурно, совершенствуя ментально.

Ментальные копулы — очень российское явление, характерное для большого исторического периода — это и современное, и советское время, и имперское. «Копульная социальность» отлично видна в особенностях российского земства, ещё отчетливее — в явлении разночинства. Корни копульной структуры нашего социума уходят в традиции русской, в том числе дохристианской, общины. Хотя, так как мы говорим о всей нашей истории, начиная с праславянских и соседних с ними племён, корректнее говорить о прароссийской или российской общине. Так вот, дело в том, что российская община, как системообразующая структурная часть народа, никогда на протяжении абсолютно всей своей истории не была критически социально бесправной и ментально ничтожной. В отличие от похожих или непохожих структур других народов.

Ментальная копула — эта формат базовой социальной подструктуры, пришедший в нашем индустриальном обществе на смену традиционной российской общине.

Кстати — «община» — это позднейшее «книжное» название, получившее распространение с приходом в царское окружение в начале 17 века «учёных в естественных науках» немцев. Самоназвание нашей структурной ячейки общества — «мир», полностью совпадающее с названием всего социума в целом — и российского, и планетарного. Это уникальная российская специфика народного самосознания — себя, своей семьи и соседей, своего поселения — как равноправной по сути, но только меньшей по масштабу части Мира. Капля и Океан.

Важно, что общиной жили не только крестьяне, но и жители в малых городах, и в посадах крупных городов. То есть община — это всеобъемлющий социальный формат России вплоть до периода индустриализации, после чего роль общины ослабла, но не ушла из жизни, а уж ментально осталась закреплённой навечно.

Каковы же основные ментальные отличительные черты российского мира — российской общины?

Иерархия духовных приоритетов:

  1. Справедливость — космическая, мировая, «по жизни». В таком российском понимании Справедливость = Вера.
  2. Личные духовные интересы — свобода, любовь, знания, самореализация. В таком российском понимании Личная Свобода = Воля, то есть русская личная свобода ОСОЗНАННА, реализуясь через силу воли, она подчинена Мировой Справедливости. Это уникально.

Иерархия повседневных приоритетов:

  1. Слово и дело царя, как Патриарха и носителя Справедливости.
  2. Интересы общины.
  3. Интересы семьи.
  4. Интересы индивидуума.
  5. Задачи, интересы представителей власти. «Чиновники» у нас всегда воспринимались негативно и отдельно от правителя. Что не всегда хорошо.

Иерархия собственности:

  1. Общинная.
  2. Личная.

Иерархия при голосовании по вопросам жизни общины и взаимоотношениям с властью:

Иерархии нет — у всех членов общины — один равный голос и право «вето». Такая демократия не снилась даже легендарным древнегреческим философам и утопистам эпохи Возрождения. Кстати, какие-то трудные, долго не разрешаемые из-за разногласий вопросы всегда решались в российской общине с помощью жребия — то есть полагались на Бога, а не на формальный перевес тех или иных логических доводов.

Особенности «финансово-хозяйственной деятельности»:

  1. Налоги. Не смотря на то, что на протяжении практически всей российской государственности налоги начислялись властью подушно, община их складывала и обезличивала, уплачивая единовременно всё и за всех, в том числе покрывая возможные недоплаты (возникшие по самым разным жизненным причинам) со стороны отдельных членов общины.
  2. Бюджет. В каждой общине из прибыли формировался общий фонд. В ранней истории в него уходила вся «индивидуальная» прибыль членов общины и даже вся земля. К началу XX века, как правило, в «общак» сдавалось не менее трети денежных доходов от каждой семьи, и не менее четверти земельных ресурсов при этом находилось в совместной собственности и совместной обработке. Эти деньги и материальные ресурсы тратились по решению сходов на все социально значимые вопросы — вот откуда глубочайшие традиции социального и патерналистского государства в России!
  3. Соцзащита. Кроме «социально ориентированного бюджета», о котором сказано выше, очень важно отношение общины к одиноким старикам, сиротам и тяжело и длительно больным, не имеющим родственников. Такие люди «шли по миру» — то есть становились на полное обеспечение мира — общины: как правило, жили по очереди (по неделе, по месяцу) в каждой семье общины. Если же они были более-менее дееспособными, то продолжали жить в своём доме, куда поочерёдно приходили с помощью соседи. Аналоги подобного социального поведения вне России подобрать затруднительно.
  4. Хозяйство. Все трудные работы — строительство дома, моста, дороги, корчевание и т.п. — обязательно производились совместно, всем миром. Учитывая тяжёлый каждодневный труд, помогать соседям в основном приходилось по выходным. Отсюда происходит присказка «Бог в помощь», которую обязательно говорили участникам совместных работ, тем самым нарочито и с хитрецой подчёркивая, что происходит не работа, а соседская помощь. Работать по воскресеньям грех, а помогать — можно.

В связи со сказанным необходимо заметить, что именно в российской общине зародились два знакомых каждому явления: а) расплата за помощь не деньгами, а столом (с закуской и выпивкой); б) кассы взаимопомощи для крупных покупок или неожиданных расходов её членов.

  1. Перераспределение собственности. На Западе, в случае ослабления (умер основной работник — хозяин) или обнищания (неурожайный год) и т.п., всё хозяйство фермы, подворья шло «с молотка» некоему наиболее состоятельному покупателю. В России испокон веков такое хозяйство или его часть, по решению общины передавалось тем семьям, которые могли с ним справиться, или шло в фонд общины и использовалось для общих нужд. При этом с внешними кредиторами пострадавшего хозяйства расплачивалась сама община из мирового фонда. Вот откуда наше неприятие приватизации, как формы отчуждения общей собственности в частную, да ещё и «кому-то на сторону», да ещё и в оффшоры.

Надо заметить, что серьёзно исказить все вышеперечисленные приоритеты и особенности не смогло и крепостное право, о котором, дабы ещё раз подчеркнуть глупость мифа о «рабском прошлом русских», надо сказать попутно следующее.

Во-первых, крепостного права в сложившемся отрицательном понимании до воцарения Романовых на Руси не было.

Во-вторых, крепостное право ввели и по существу (в течение XVII века), и официально (в 1649г) именно «просвещённые» европейские советники при московском дворе. Привнесли, так сказать, в российскую жизнь «успешный» опыт западных стран.

В-третьих, на большей территории России крепостного права вообще не было: оно реально, да и формально существовало только в центральной части — густонаселённой аристократией, духовенством, высшими офицерством и чиновничеством (четыре основные категории лоббистов и пользователей крепостного права). Исторически процент крепостных крестьян от общего количества земледельцев в России менялся от максимума в конце XVIII века — около 50%, до минимума перед отменой крепостного права в 1861 году — менее 30%.

В-четвёртых, почему же не принято говорить о рабской сущности западных европейцев? Крепостное право было практически во всех европейских странах. Первым оно появилось в Англии (с IX века), последним — в Австрии (уже в XVII веке).

Но хватит об этом.

Что же знает ментальная эволюция народов, кроме ментальной копулы?

  1. Ментальность крови.

Первобытные социо-формации: большесемейные, родовые, племенные. Это самый длительный исторический период — по меньшей мере, десятки тысяч лет. Зарождение ментальности: поначалу это что-то среднее между принципами стаи и семьи. Но ближе к исторически просматриваемым временам можно говорить о вполне сформированном менталитете этносов тех или иных племён.

  1. Ментальный субстрат.

Исторически такой принцип характерен для времён первичного объединения многих родов и племён в более или менее крупные государства (от княжеств до империй), хотя рецидивы «ментального муравейника» встречаются и до сих пор. В нашем контексте не важно общепринятое разделение истории на периоды феодальной раздробленности и последующих объединяющих монархий — абсолютизм, как следствие ментального самоуничижения социума, мог появиться и там, и там, разница — только в масштабах.

Ментальное самоуничижение Всех в пользу Одного. Абсолютный тип монархии: на Востоке чаще, на Западе — реже. В прошлом — почти повсеместно, теперь — нечастое явление. Принцип абсолютной власти был взят ещё из большесемейной и родовой самоорганизации социума, но в новых многоплеменных государствах он был лишён родственных привязанностей и эффекта «все друг друга знают», сдерживающих бесчеловечную тиранию правителя.

Мы говорим, что абсолютизм — не причина ужасного положения населения, а следствие. Это добровольный безмолвный выбор населения, обусловленный низкой культурой самоорганизации общества. А низкая культура самоорганизации была вызвана низким уровнем культуры вообще, вернее, его резким падением. Ещё не окрепшая этно-племенная ментальность в условиях объединения племён была разрушена вместе с индивидуальными родоплеменными системами воспитания, обычаями и духовными ориентирами. Происходило резкое падение нравов. Всё, что было утрачено, новые государства объективно не могли да и не пытались заменить, говоря современным языком, единой государственной политикой в сфере культуры и воспитания. Эти процессы наблюдались порой особенно интенсивно и известны, например, в Европе, как «тёмное средневековье», хотя шли они и ранее, и позднее, и по всему миру. Развитие менталитета, как совершенствование идей и гармонизация образа жизни — в таких социумах резко затормаживается, наблюдается только его наполнение деградационными характеристиками — гибельными для народа (если продолжается в течение многих поколений). Менталитет переходит, в лучшем случае, в спящий режим, представляя собой лишь субстрат для будущих поколений.

В таком социуме личность — ничто. Жизнь — ничто. Правитель обожествляем и абсолютен. Народ, как понятие, отсутствует — есть территориально локализованное, но духовно подавленное и психически зомбированное население. Институт семьи представляет собой лишь принудительное хозяйственно-селекционное средство упорядочивания воспроизводства рабского социума. Общественной жизни нет в принципе. Горизонтальные каналы духовного и культурно-информационного обмена отсутствуют, да и обмениваться не чем. Вертикальный канал односторонний, сверху вниз идёт единственный «сигнал» — страх.

Множество этнических менталитетов вместе со своим носителями навсегда исчезли в этих плавильных котлах истории или безнадёжно деградировали. Лишь немногие народности вышли из этого испытания с некритическими ментальными потерями. Поэтому на Земле народов и государствообразующих этносов — пара сотен, а племён было когда-то — десятки тысяч, не говоря уже о родах. А совсем немногие этносы, например, русские — вообще не проходили такой сценарий развития.

  1. Ментальная воронка.

Как правило, исторически более поздняя и ментально более совершенная организация социума — то, что принято называть аристократическим государством. Это просвещённые монархии и условные демократии: были и древние, но, в основном — это времена начальной и средней индустриализации. На социальной сцене постепенно появляются аристократия и духовенство, затем буржуазия и, наконец, представители науки и культуры, которые окружают правителя (или олигархат), уже как некое сообщество личностей с некими правами и возможностью внешнего и внутреннего духовно-культурного обмена и саморазвития. В этой среде появляются условия для развития и повышения своеобразия менталитета данного этноса. Постепенно, десятилетиями и столетиями, этот круг расширяется, подобно воронке втягивая в духовно-культурное совершенствование всё боле широкие слои всё более структурно усложняющегося социума (усложнение производства и социальных отношений вызывает всё большую специализацию индивидуумов — то есть развитие «всеобщего образования», что дополнительно ускоряет указанный процесс).

Появившаяся и умножающаяся элита, как правило, довольно быстро национализируется в своём самосознании и становится опорой ментальной и, как следствие, социально-экономической эволюции данного социума. Расцветает ментальная энергия этноса. То, что иногда называют пассионарностью нации и залогом её исторического успеха, на наш взгляд — является лишь частью менталитета нации, то есть лишь частью более обширной и глубокой комплексной характеристики нации.

  1. Ментальный резонанс.

Институционально-иерархический социум, характерный для средне- и поздне- индустриальной и (даже) постиндустриальной экономических формаций. Всё население распределяется по включённости в многочисленные властные и профессиональные структуры. Каждая из этих структур представляет собой не только пирамидальную социальную иерархию, но и двусторонний вертикальный информационный канал. Менталитет народа развивается «вширь и вглубь»: очень эффективно — на основе интенсивного общения между людьми внутри профессиональных иерархий, и относительно эффективно — на основе общения между разными профессиональными социогруппами. Возникает множество взаимосвязанных институциональных эпицентров духовно-культурного развития, волны от которых вступают в резонанс и усиливают друг друга. Практически у всего населения появляется осознание собственного достоинства, индивидуальных прав, свобод и притязаний на долю общественных благ (зачастую несоразмерную). Время ментальных взрывов — социальных реформ, потрясений и революций.

  1. Ментальная атомизация.

Это — современная тенденция во многих «развитых» странах, замешанная на безумно-абсолютном приоритете личных интересов. Тенденция это пока только нарастает, но отличительные её черты уже совершенно отчётливы.

Интересы семьи отодвигаются на второй план, социума — на третий, интересы этносов — на четвёртый, а интересы государства — как института самоорганизации социума в целях эволюционного выживания народа — отодвигаются на последний план. Духовность мутирует в эго, национальная идея — в идею обогащения как гарантии неограниченного потребления. Менталитет народа, как основная связующая сила, начинает деградировать и разрушаться, и атомарность населения стремительно возрастает. Любая отрицательная с духовной, социальной, эволюционной точек зрения ненорма — возводится в интересах личности-носителя в приоритет над нормой, так как для выживания ненорме нужны лучшие по отношению к норме условия. Традиционная семья и тысячелетние нравственные скрепы рушатся. Ментальное межличностное общение и взаимное культурное обогащение практически прекращается, так как крайняя степень индивидуализма в условиях централизованно-корпоративного потребительского общества и информационных монополий неизбежно приводит к потере идентичности. Раздутые, но разъединённые ментально эго, закономерно трансформируются в пёструю, но безликую и несвободную массу. Ментальная эволюция социумов заходит в тупик атомарного разложения, обречённого на диктатуру финансово-информационных корпораций. Вновь, хотя и на новом эволюционном уровне (что делает ситуацию значительно страшнее), в таких странах постепенно наступает эпоха ментального субстрата — плавильные котлы духовных и культурных традиций уже опять на огне… Что хотят вылепить?

4,5. Ментальные копулы.

Где-то между «ментальным резонансом» и «ментальной атомизацией» россияне нашли свой путь — оптимальный, как мы считаем, формат «ментальных копул». Именно в копулах менталитет, как народообразующая основа, лучше сохраняется и развивается. Оптимальный формат внутрисоциального общения — доверительный обмен самым широким спектром знаний и мнений.

Суть копул передана в начале данной статьи, а здесь мы затронем дополнительные характеристики.

Копула основана на дружбе и учит верности, а значит — патриотизму. Копула — это ментальная основа знаменитого непобедимого российского: «Наших бьют !!!». Копула, в этом смысле, может даже важнее семьи. Потому как она цементирует социум гораздо эффективней — на порядки более обширными горизонтальными и вертикальными связями, чем семейный круг (даже включая тёщу в другом городе).

Копула — это своеобразное учебно-воспитательное учреждение, школа жизни длинною в жизнь. Копула отлично и, в общем, заслуженно обеспечивает социальные лифты (в копулах подонков или приспособленцев быстро вычисляют и изгоняют).

Интересные, развитые копулы к тому же являются сферами притяжения для очень многих граждан, могущих ситуационно входить в этот круг и ментально обогащаться, более успешно социализироваться.

Кто-то может съязвить, что копула — отличная среда для нашей российской коррупции. Однако мы возразим. Во-первых, коррупционные связки создаются именно в какой-то определённой сфере-отрасли-проекте. А копула — это заведомо разношёрстное и непроектное образование. А во-вторых, коррупции ничуть не меньше и во многих других странах, совершенно очевидно живущих в других социально-ментальных форматах. С уверенностью можно сказать только то, что копулы, конечно же, вносят свою специфику в российскую коррупцию, но не обуславливают такой её большой масштаб. Анализируя ту часть коррупциогенных российских условий, которые вытекают из копульной ментальной структуры социума, нам даже легче будет бороться с коррупцией. И хотя коррупция — не тема данной работы, совершенно очевидно, что основные причины коррупции в России — во многовековом отсутствии жёсткой антикоррупционной воли её правителей (знаменитое «С кем останешься, Государь?!»).

Но, вернёмся к копулам.

Особый импульс их формированию придала революция. Идеи социального равенства и братства в этом аспекте сослужили хорошую службу, особенно, будучи замешаны на качественной системе всеобщего образования с явным мессианским человеколюбивым всемирнокоммунистическим уклоном. Советские люди с удовольствием предались межинституциональному, межпрофессиональному, межуровнезарплатному, межуровнекультурному, межиерархическому общению и пошли по жизни копулами.

И даже перегибы политического сыска, которые привели к кухонным доверительным посиделкам — тоже в итоге помогли формированию ментально-эффективной российской структуры социума.

И даже наличие дефицитных товаров и выросшая из этого система «по блату» сыграли свою положительную роль в формировании нашего уникального менталитета.

И октябрятские звёздочки, и студенческие стройотряды, и выезды профессуры на картошку — всё это было не напрасно.

Если смотреть глубже 1917 года, то можно ещё вспомнить интересные примеры, как ментальные истоки нынешних копул.

Меценатство и благотворительность российские — широкие, каких свет ни до, ни после не видывал.

Милосердное служение великих княгинь. И вообще: в других ментальных краях государства создавали колосажатели и черепопирамидоскладыватели, а наши князья сами на смерть шли, лишь бы подданных спасти.

И уж индейцев мы миллионами не отстреливали и колодцы аборигенам не травили по англосакским традициям.

Тут нужно заметить следующее. Время однозначно доказало, что наша национальная политика — самая эффективная. Все империи давно (и, в общем, быстро) рухнули, а самое огромное, самое многонациональное государство наше сохранилось. Наша империя — добрая, с максимальной свободой для национальностей, принимаемых в российский народ, даже зачастую в ущерб благосостоянию изначально государствообразующего этноса. И всё это стало возможным благодаря исключительным особенностям русского менталитета. Не даром, все нации в мире — это «кто?», а самоназвание «русский» — это «какой?». То есть русский — это ментальное состояние души, а не этническая принадлежность.

Наши предки всегда ставили выше принадлежность к такому многонациональному народу, чем принадлежность к определённому этносу, к определённому племени, роду. Даже морфология нашего слова «на-род», в отличие от других языков, прямо ставит народ над родом и закрепляет приоритет социального над кровным.

Поэтому России никогда (даже в эпоху феодальных княжеств) не был свойственен трайбализм (распределение всей вертикали власти по кровно-родовому принципу). Наша сплочённость не кровная, а ментальная. Это крайне важно, так как именно менталитет делает из населения народ.

Наднациональный народ — не нивелирующий, а уважительно объединяющий и развивающий составляющие его структуру национальности и расы — это самая прогрессивная на сегодняшний день ментальная форма организации полиэтнических социумов. И, пожалуй, реализована она только в России.

Многонациональный народ в российском варианте — это дающая эволюционное преимущество общность, а вот мультикультурализм в современном западном варианте — это этническая атомизация, культурный хаос и мировоззренческие конфликты, ведущие в исторический (кровавый) тупик.

Российская ментальность — главное и бесценное наследие наших предков.

0