Одним из важнейших направлений фономенталии является изучение и сохранение наследия фольклора. Как разговаривали, рассказывали, пели наши предки? Из каких источников мы можем получить достоверную информацию? Несмотря на многообразие специалистов и институтов, работающих в этой области, это непростые вопросы. Есть много книг, кинофильмов, теорий и обоснований того или иного толка, но лучше один раз услышать истинного носителя фольклорного течения, чтобы избежать субъективности информации. Руководствуясь этими рассуждениями, мы совершили визит в «Институт Русской литературы» (Пушкинский дом), точнее его уникальное подразделение «Фонограммархив». Это единственный в России фольклорный архив Российской Академии наук, был учрежден в начале XX столетия как Фонографический архив Первого Славянского Отделения Библиотеки Императорской Академии Наук. Основу фонда Фонографического архива составили записи образцов фольклора славянских народов России и Восточной Европы, собранные в фольклорно-лингвистических экспедициях. К концу 30-х годов Фонограммархив стал обладателем обширного и разнообразного фонда фольклорных звукозаписей от более чем 100 народностей, выполненных преимущественно на фонографических валиках.

Сразу по прибытию в студию Фонограммархива и знакомством с бессменным и единственным работником этого заведения А. В. Осиповым, стало ясно, что в настоящее время работа с культурным наследием не является первостепенной задачей для нашего государства. Финансирование очень слабое, какая-либо работа проводится в основном на энтузиазме увлеченных своим делом специалистов, каким явно является Александр Валентинович. Впрочем, этого следовало ожидать.

image001Здесь позволю себе некоторую историко-техническую справку. Коль скоро мы говорим о фонограммах, то есть звукозаписи, то вспомним, что последнюю изобрел Томас Эдисон, запатентовав в 1877 году свой прибор фонограф, выполнявший запись звука путем нацарапывания дорожки на поверхности вращающегося валика (1), покрытого особым слоем воска и смол иглой (2), связанной с рупором. Всю дальнейшую жизнь Эдисон занимался совершенствованием и продажей своего детища и к концу XIX века прибор получил широкое распространение также и в России. С этого времени вся звукозапись, вплоть до середины XX века велась исключительно на валики Эдисона. Впервые человечеству представилась возможность записать, увековечить для потомков культурные пласты, и множество энтузиастов и профессионалов пустились в экспедиции для поисков, записи и систематизации аутентичных носителей. Результаты этих работ, представляющих несомненно исключительную ценность и хранятся сейчас на полках Фонограммархива.

С каждым годом состояние этого архива ухудшается, так как сложно поддерживать необходимый режим температуры и влажности, на валиках появляются трещины, заводится губительный грибок. Давно насущна задача по спасению материала путем перевода его на цифровые носители. Но это не так просто. На данный момент существует несколько алгоритмов оцифровки, обладающих своими недостатками. Особо отмечу работу Института проблем регистрации информации НАН Украины. В 1996 году по просьбе ЮНЕСКО и Международного музыкального совета, а также лично, лорда Егуди Минухина, известного музыканта прошлого века, была начата работа по спасению уникальной коллекции еврейской музыки М.Береговского, хранящейся в Национальной библиотеке Украины им. В.И.Вернадского (г. Киев), всего около 1200 восковых цилиндров. При наличии должного финансирования, к проблеме были привлечены высококвалифицированные ученые, и после глубоких исследований была разработана методика и аппарат для переноса информации с фонографических валиков. Это сложнейший механизм на основе ЭВМ. Для минимизации внешних вибраций и шумов разработанная установка, имеющая массу около 3 тонн, оснащена системой пневматических и резиновых амортизаторов и смонтирована на фундаменте массой 120 тонн. Коллекция была спасена, издано 2 компакт-диска: в 1997 году компакт-диск под названием «Сокровища еврейской культуры в Украине» и в 2001 году — «Материалы этнографической экспедиции Ю.Энгеля 1912 г». По оценке датских специалистов, проводивших тестирование систем перезаписи фоноваликов Эдисона разных стран, оборудование, разработанное в Институте проблем регистрации информации НАН Украины, является лучшим в мире, в связи с чем в 1999 году Институту было предоставлено право осуществлять перезапись этого национального достояния.

Теперь вернемся в наш Государственный Фонограммархив. О достижениях украинских коллег, благодаря их богатым спонсорам здесь ничего не слышали. Тем не менее, более половины валиков архива на сегодняшний момент уже записаны на магнитную ленту, и часть магнитоархива оцифровано. Рассмотрим, как это делают русские “Кулибины”.

Надо отметить, что студия-лаборатория архива располагает многими фонографами, от портативных, на которых велась запись в полевых условиях, до престижных кабинетных моделей.

А вот как выглядит сам валик.

image004

Для модернизации, за основу был выбран этот вариант с электродвигателем.

image002Добавили современный (70х годов) блок питания, вместо оригинальной иглы был приделан пьезо звукосниматель от обычного проигрывателя, тоже 70х годов. Вот таким устройством и были воспроизведены валики и записаны на магнитную ленту. Далее звукосниматель пришел в негодность, а так как в магазинах его уже не продают, то работы по спасению архива приостановлены на неопределенное время.

Звуковые материалы Архива могут быть сгруппированы следующим образом:

  1. Записи, выполненные на фонографических валиках (конец XIX — 50-е годы XX века, самая ранняя из них датируется 1889 годом). Среди них коллекция Е.Э.Линевой (Русский Север и Средняя Россия), записи академика Н.С.Державина от болгар-колонистов, материалы, записанные В.И.Йохельсоном в Сибири и на Дальнем Востоке, записи О.Э.Озаровской на Пинеге и Кулое, материалы комплексных экспедиций Государственного Института Истории Искусств (Заонежье, Пинега, Мезень, Печора). Особый интерес представляют уникальные записи Е.Э.Линевой от молокан и духоборов в Закавказье, коллекции В.М.Жирмунского, Л.Р.Зиндера и Э.Иогансена (фольклор немцев Поволжья и Санкт-Петербурга), среднеазиатские записи С.Г.Рыбакова, осетинские коллекции Б.А.Галаева и фольклор грузин-гурийцев в записях Э.Т.Эмсгеймера и И.Д.Мегрелидзе. Особого упоминания заслуживает коллекция Ю.И.Блока, включающая в себя уникальные звукозаписи выдающихся деятелей русского и мирового искусства конца XIX — начала XX века. Среди них — записи П.И.Чайковского, Л.Н.Толстого, А.Г.Рубинштейна, С.И.Танеева, И.Гофмана, Э.Петри, А.С. Аренского, А.Н. Есиповой, Л.Д. Донского, М.Н.Климентовой-Муромцевой, Я.Хейфеца, А.А.Брандукова, А.П.Ленского, А.И.Южина-Сумбатова.
  2. Записи, выполненные на бытовых и репортерских магнитофонах (с 1950 -х годов по настоящее время). Среди них материалы экспедиций ИРЛИ на Мезень, Печору, Кулой, в Костромскую, Пермскую, Горьковскую, Астраханскую, Смоленскую области, в Карелию и в районы русско-белорусско-украинского пограничья.
  3. Высококачественные стереофонические звукозаписи на профессиональной аппаратуре (с 1970-х годов по настоящее время), выполненные от выдающихся аутентичных исполнителей и этнографических коллективов.

Часть материала мы получили для ознакомления и анализа в свои лаборатории. Предварительное прослушивание навеяло неоднозначное отношение к различным трекам.

Наиболее ранние записи относятся к 1889 году. Сквозь шум и треск фонографа можно услышать настоящее звучание русского говора, его тембр, скорость и внутреннюю силу, пронесенную сквозь время. Совсем не так говорим мы сейчас. В записи братьев кожевников конца 19 века слышен ритм и глубокая сосредоточенность, даже некоторая суровость, за словом стоит образ, за образом – его смысл. К сожалению, сейчас мы в какой-то степени утратили природную силу слова, его «магию» или, лучше сказать, потеряли образность слов, их глубинный смысл. Сейчас часто слова – шелуха без ядра. Раньше слова «цедили», не расплескивали понапрасну их силу.

Прослушав записи 80-х годов 20 века, создалось впечатление, что форма передачи прекрасно сохранена, но той внутренней силы нет. Словно восприняв что-то в детстве, услышав песни старшего поколения, молодые впитали форму, но не успели воспринять суть. Так и донесли до нас, к сожалению. Из песен ушла душевность. Вот запись 1983-85годов «Песни Пинежского мечища» или «Северной Двины». Словно члены одной семьи гастролировали по деревням и записывались в разных местах. И в каждом хоре обязательно найдется одна «вопящая», точно чем громче и пронзительней, тем «правильней». Конечно, слушать такое исполнение трудно. Поэтому и не удивительно, что большинство современных людей не любят слушать аутентичный фольклор, не понимают его. Не понимают, потому что нечего понимать в такой передаче пустой формы. Поделившись такими суждениями с современными исследователями фольклора, услышали от некоторых, что нужно заново искать и открывать для себя и других истинный этномузыкальный дух России. Пробиваться сквозь наслоения пустой оболочки к сути и истине. Не все утеряно в песке времени, можно найти еще драгоценные зерна. «Песни и причитания Вологодской области» донесли до нас искусство «встречной» песни, когда хор поет в одном ритме, а голос или два в другом, но нет дисгармонии. Создается «объемное» голосовое восприятие. Особенная протяжность, медленный, гипнотизирующий, раскачивающийся ритм призван погрузить слушающих в глубокое медитативное состояние. Добавление гласных в неожиданных местах слов тоже придает особую протяжность, создает атмосферу плавности, перетекания одного состояния в другое. Словом творили, словом лечили, но многое забыто сейчас. Контраст настолько велик, что напрашивается вывод о целенаправленном, методичном «отрезание» памяти народа. Кому это было выгодно? Кому понадобилось делать из нас «Иванов, родства не помнящих»? Человеком, не знающим своего прошлого, легче управлять. Но это уже тема следующих статей…